Улыбнёмся!

[Krotus]

Эта статья ни в коем случае не является пропагандой курения. Она вообще не является пропагандой. Просто ностальгия о молодости, воспоминания о том, как это было...

Заранее извиняюсь за ненорматив, особенно, пропущеный и неисправленный. Но, как говориться, из песни слов не выкинешь...

Работая над словариком матерных устойчивых выражений, вспомнил несколько фраз, которые без преувеличения можно отнести к ритуально-мифическому дискурсу и которыми было обставлено в моём детстве курение. Не знаю, курили ли вы в детстве и, если курили, то в какой компании, но я подумал, что мои воспоминания на эту тему могут быть интересны не только мне. Подумал и стал вспоминать. А вспоминая, вспомнил заодно ещё много чего. Тоже, на мой взгляд, небезынтересного. И решил всё записать. Ну, что не забуду. Итак...

Курение

Курили все. Кто не начал курить в шесть, тот непременно начал в тринадцать. Некурящих четырнадцатилетних практически не было. Девочки курили тоже, но не все признавались в этом мальчикам и всё больше курили где-то отдельно. Мальчики курили в основном за гаражами. Что такое это самое "за гаражами" я сейчас постараюсь объяснить.

Посреди квартала стоял массив кирпичных гаражей, тылом примыкавший к ограде детского садика. Между садиком и гаражами был промежуток – в разных местах от 50 см до полутора метров. Промежуток этот использовался гражданами в качестве отхожего места. Ну, понятно, если надобность застала тебя вдали от дома – что делать? – туалетов-кабинок тогда не было. Кучки говна лежали за гаражами на расстоянии шага-двух друг от друга. Нас это не смущало и даже слегка веселило. На нашем языке кучи эти назывались минами. Когда мы заходили за гаражи, один из нас непременно говорил: "Осторожно. Мины!" И, аккуратно переступая через говно, мы шли к украденной из детского садика полукруглой скамейке (лавочке), усаживались на неё – и курили. А до появления лавочки – курили на ящиках. Ящики брались возле пункта приёма пустых бутылок или возле овощного магазина. Стандартный деревянный ящик – очень универсальная вещь: на нём можно сидеть, доски из него можно разбивать ребром ладони, как каратист, а ещё из него и трёх или четырёх подшипников можно сделать тачку. На тачке можно ездить под горку.

Восклицание про мины было первой фразой курительного ритуала. Но через некоторое время стало второй. Первой стало – "Пойдём полетаем". Не помню, кто первый стал употреблять этот шифр. А главное – зачем: про "полетать" всё равно говорилось только среди своих и шёпотом. Просто детство требует секретов, тайн, шифров.

Лавочка среди кучек говна за гаражами получила гордое название "аэродром".

Не всегда у кого-то была целая пачка сигарет или папирос. Чаще в твёрдой пачке от "BT", а то и в мягкой, от "Стюардессы", у кого-нибудь лежало несколько украденных у родителей, а чаще настрелянных сигарет ассорти.

Стрелять (просить) сигареты было не очень простым делом. Мы собирались с двумя Колями (мне было тринадцать, одному Коле года на полтора меньше, второму – шесть или семь) и шли по улицам, присматриваясь к прохожим, изучая их лица, пытаясь определить, не является ли вот этот конкретный человек противником детского курения... Когда лицо казалось нам подходящим, мы подходили и спрашивали: "Извините, у Вас закурить не найдётся?" Это если у совсем взрослого человека. Если же у парня или девушки лет до – на вид – 23-24-х, то так: "Чувак (братан, мужик, э!), курить есть?" Если нам отказывали, мы просто шли дальше. Странно, но не помню, чтобы кто-то хоть раз попытался прочесть нам мораль или хотя бы просто поинтересоваться возрастом. За первым вопросом, когда ты уже взялся большим и указательным пальцами за фильтр, но ещё не вытащил сигарету из пачки, сразу следовал обязательный второй: "А можно две?" Если ответ был утвердительный, средним пальцем тут же прихватывалась ещё одна.

Прежде чем идти летать, на троих было необходимо настрелять не меньше шести сигарет. А лучше девять. Потому что никто никогда не ограничивался курением одной. Этого всегда казалось очень мало. Желающих угостить не всегда оказывалось достаточное количество, а потому, чтобы набрать шесть сигарет, иногда приходилось проходить весь город. Ставрополь – не очень большой город, но шли мы медленно, постоянно пристально вглядываясь в выражения лиц прохожих, обсуждая их, а потому на то, чтобы достигнуть начала совхозных полей, у нас уходило не меньше четырёх часов.

Иногда мы прыгали с добычей в троллейбус и ехали к себе в квартал, в гаражи, а иногда устраивались в какой-нибудь лесополосе на юго-западной окраине города и курили там.

Не помню причин (коробок спичек стоил одну копейку – доступнее некуда), но почему-то у нас часто оказывалась всего одна спичка.

Кстати, зажигать спичку о коробок необходимо было обязательно от себя: так было вернее, что спичка зажжётся, и это называлось "по-мужски". Когда кто-то зажигал спичку на себя, спичка иногда ломалась об истрёпанный коробок, а кроме того – такой способ считался "бабским". Со временем, правда, у того Коли, который был на полтора года младше меня, выработался свой особенный стиль – зажигать "по-бабски", но так, чтобы горело и не ломалось. Он этим щеголял.

От спички подкуривали двое. Третий должен был подкуривать либо от второй спички либо от уже зажжённой сигареты. Объяснялось это просто: в окопах, пока подкуривает один, вражеский снайпер успевает заметить огонёк, пока второй – поднять винтовку и начать прицеливаться. Если будет подкуривать третий – снайпер успеет прицелиться и выстрелить. Куда проще... Какое это всё имело отношение к нам, никто не спрашивал. Всем было понятно, что мы всегда на войне, наша страна окружена врагами, во всяких банановых республиках никогда не прекращаются боевые действия за светлое будущее всего человечества, а потому надо привыкать к единственно правильному в боевых условиях поведению.

По схожей причине нельзя было разминать болгарские сигареты. Папиросы и советские сигареты – можно и нужно, особенно – бакинские "Столичные", а болгарские – ни в коем случае. Потому что они и так набиты неплотно и разминания не требуют, и если ты их разминаешь, ты тем самым выдаёшь в себе советскую привычку, то есть, во-первых, если ты разведчик, то тебя уже, считай, на этом поймали, а во-вторых, действуя по привычке, а не по ситуации, ты всем показываешь на свою ненаблюдательность, зашоренность и – по большому счёту – глупость. И товарищи в этом случае скажут тебе правду в глаза: «@ули ты её мнёшь, дурак? Это ж "Стерва"!» Ты всегда должен быть осторожным, наблюдательным и умным, потому что ты – советский человек.

Если спичка была одна, то, выкурив по первой, по второй подкуривали от собственных окурков. А если получалось так, что и в первый раз от спички удавалось подкурить только одному (ну, например, порыв сильного ветра спичку погасил), то второй подкуривал от сигареты первого, а третий – от сигареты второго. И второму, и третьему подкурить от одной сигареты было нельзя, потому что – внимание – одну козу два раза не е**т. Вот. Была такая ритуальная формула. Нельзя подкуривать от одной сигареты более чем одному человеку. Почему? Никто тогда об этом не говорил, никто никогда вслух при мне этим не интересовался, а теперь я могу только догадываться о смысле и происхождении этого выражения. Не буду делиться своими догадками: они весьма скучны и обычны.

Существовала и ещё одна "сексуальная" ритуально-метафорическая формула, действовавшая при подкуривании: "Когда е@утся – за @уй не берутся". Это означало, что, когда ты подкуриваешь от чужой сигареты, она остаётся в руках, так сказать, владельца. Ты не можешь взять её в свои руки или хотя бы просто поддержать двумя пальцами. Источник этой формулы, в общем, понятен. Сигарета вполне ассоциируется с членом, причём сигарета горящая, дающая – тем более. И я действительно, потом, позже, встречал людей, которые считали, что во время занятий сексом всё, что ниже пояса, – табу для рук. Даже самому мне попадалась пара таких женщин, и стоило немалого труда выбить у них из головы эту дурь... Но сейчас о другом, да...

Давая подкуривать, сигарету следовало держать так, чтобы подкуривающему не приходилось слишком наклоняться: иначе это считалось оскорблением и достаточным поводом для драки.

На этом сексуально-курительные метафоры и ритуалы не заканчивались.

Покрытая "серой" (шершавым материалом, о который зажигаются спички) сторона спичечного коробка, если о неё ещё не зажигалась ни одна спичка, называлась "целкой". Сорвать целку имел право только хозяин спичечного коробка. Сорвать чужую целку считалось вызовом – не поводом для драки, но всё же заявкой, что ты претендуешь на то, что твой статус заметно выше статуса владельца коробка и что при случае ты не против это каким-либо образом доказать.

У спичечного коробка было, как известно, две целки. В порядке вещей считалось одну из них сохранить до последней спички. У этого обычая имелось две причины. Во-первых, всегда в наличии был инструмент для выяснения претензий на статус, во-вторых – о затёртую пятьюдесятью девятью спичками сторону могла не зажечься последняя, шестидесятая спичка, когда это могло бы быть важно, а потому для последней спички оставлялась чистая, девственная, "целячая" сторона.

Не сорвать вторую целку даже последней спичкой было уже лёгким шиком. Но особым шиком было – пользоваться коробком, не срывая ни одной целки. Делалось это так: шершавый материал, "сера", о которую зажигались спички, наносился на коробок на знаменитой фабрике "Ревпуть" не слишком аккуратно, отдельные капли затекали, как бы, заворачивались на этикетку и на нижнюю поверхность коробка, – об эти самые капли, пятнышки и следовало зажигать спички. Во-первых, это считалось необычно и круто, а во-вторых у тебя постоянно сохранялся коробок с двумя целками, протягивая который кому-нибудь в ответ на просьбу дать подкурить, ты тем самым делал неизбежным выяснение статуса. Человек, признававший твой статус, должен был сказать: "***, он целячий!", – и протянуть коробок обратно тебе, а ты уже зажигал об него спичку и великодушно протягивал огонёк страждущему. Тот же, кто считал, что твой статус в компании незаслуженно высок, просто чиркал спичкой по целке, что сразу все замечали. Зарождалась интрига, начиналось противостояние. Был в этом и подвох. Человек ненаблюдательный мог сорвать целку нечаянно, не заметив. Это было поводом спросить: "Ты о**** – целки срывать?" В этом случае, если человек не хотел конфликта, он должен был ответить, примерно, так: "***, я не заметил, *****, ****ец". То есть, дать понять, что случилось недоразумение, он раскаивается и ничего не имеет против владельца коробка. Ответ же типа "А хули?" всё же означал вызов. Был и третий вариант: "Ой, ***, целки, *****, ****ец..." Это уже был вызов системе, отрицание традиции, отказ определять статус подобным образом. Это уважалось, хотя и встречалось ворчанием и вздохами.

Верхом крутости было – носить с собой спички в кармане россыпью. А когда у тебя просили спичку, ты протягивал именно спичку – без коробка – и с удовольствием наблюдал, как человек теряется: зажечь-то не обо что. Насладившись несколько длинных секунд беспомощностью визави, можно было забрать у него спичку и чиркнуть ею о чиркач на ботинке. Чиркач делался так: из сигареты (вернее – из окурка) надо было вынуть фильтр из синтетического хлопка, положить его на рант подошвы, поджечь и прижать спичечным коробком. Шершавая "сера" отделялась от коробка и приставала к подошве.

Был ещё вариант – носить с собой плоский камешек-гальку и зажигать спички об него. Это требовало особой сноровки и тоже считалось круто.

А ещё было модно зажигать спички о подручные поверхности: кирпичи, крашеные перила, джинсу, бордюрный базальт...

Просто ужасно круто было иметь охотничью спичку. Хоть одну. С ней носились. Её всем показывали. Считалось, что она легко зажигается о любую шершавую поверхность, горит под водой, прожигает железо и вообще вещь очень полезная в боевых условиях. Как правило, владельца необычной спички (где их брали, кстати, до сих пор не знаю; я как-то выменял одну на строительный патрон) в конце концов уговаривали её зажечь – спичка горела, отбрасывая перпендикулярно себе плоскую корону страшного пламени, рвавшегося, как из ракеты... Все глазели и восхищались. Теперь, наверное, вместо этого в компьютерные игры играют... Однажды я попробовал подкурить от такой спички – мерзкая горячая кислятина ворвалась в рот и сделала сигарету непригодной для курения......

© http://yatsutko.net


До конца текст можно прочитать ЗДЕСЬ или в приаттаченом документе. Приятной ностальгии...

[MXX]

Не понимал никогда в чем здесь кайф Также и алкоголь... Тошнит от запаха спирта... Вот музыку послушать любимую это я понимаю, удовольствие... а тут...
Ну это конечно всего лишь ИМХО

[Tarik]

Также не понимаю в чем прикол курить 
Кстати, может добавить опрос: куришь/не куришь? просто интересно соотношение курящих и не курящих 

[Svobodniy]

Я и не курю и не пью (читай не курил, не пил и не пробовал). И прекрасно живу. Настоящий кайф испытываю от адреналина. А развлекаться можно и без алкоголя.

З.Ы. Я счастливый обладатель как минимум 4 друзей, которые разделяют мои взгляды и ведут себя так же по отношению к курению и алкоголю.

[Юра]

Единственный в своей компании некурящий, и это не радует. =(

[-=Lee=-]

Я с августа бросил курить, и друг еще раньше бросил, а третий и вовсе не курил. Отвык достаточно легко, сейчас и не тянет даже.
Если пью, то пивко на досуге с друзьями, по праздникам че-нить по крепче))

[Torin]

Какая компания то собралась! Не пьют, не курят, прямо возникает вопрос правильности статистических данных, предлагаемых государственными статистиками...

[Svobodniy]

В том то и дело, что компания... А пьюща-курящая компания сейчас транжирит деньги на какой-нибудь найт-пати и ей нафиг не сдались АИМП и инет...

Ну это так, обособленное сравнение...

[ZeoN7]

Не курю, но маленько выпиваю... Пивко - раз в недельку, и водочки - раз в месяцок...

[MXX]

Svobodniy, +500
основной контенгент этой статистики вообще даже и не знает кто автор Аимп.

[Алексей Долматов]

А голосование не стали делать, ради интереса хотя бы

P.S. Не курю и не пью

[Krotus]

Вот. Добавил.

[Зелёный]

Курю. Пью (крайне часто и много).

[sviperz]

Саша! Ты можешь и по-другому!!

[Зелёный]

Серёга, могу. И ещё как. Просто здесь все такие правильные, аж зубы сводит...

пьюща-курящая компания сейчас транжирит деньги на какой-нибудь найт-пати и ей нафиг не сдались АИМП и инет...

Не, я бухаю (точнее, бухал, сейчас в завязе) исключительно дома. Либо на природе. Это к тому, что не все бухари являются клабберами